Наследник - Страница 59

– Куда? В Павловск? Петергоф?

– В Репино. – Перед Славиком на миг встал образ Гончарова, советовавшего не приближаться к даче, но ведь существует разница между «просто посмотреть» и «потрогать руками»? Вот и посмотрим. – На залив.

– Залив? – Алёна скептически хмыкнула. – Думаешь, я забыла о второй Двери? Ох, нарвемся…

– Постараемся не нарваться. Обойдем вокруг, глянем, что происходит. Владимир Платонович сказал, будто дача и участок проданы, вроде бы там должно начаться строительство. Не знаю, что именно мы увидим, но я чувствую… Зов, наверное. Дверь притягивает.

– Ты это серьезно?

– Вполне.

– По-моему, гораздо проще сходить на ту сторону прямиком из квартиры. Возьмешь меня в следующий раз туда? Это же уму непостижимо – настоящий девятый век с самыми настоящими древними скандинавами и славянами! Черт с ними с норманнам, про них сохранилась тьма-тьмущая аутентичной литературы, саги, сказки, генеалогии, а для славян это – темные века, никаких источников… Огромный пласт утерянной культуры, начиная от языка, заканчивая обрядами и устными преданиями! Да за такой материал все до единого университетские слависты душу продадут!

– Увлеклась, как погляжу?

– Еще бы не увлечься! Собственная машина времени!

– Это не машина времени, сколько раз повторять. Что-то другое. Даже Гончаров внятно объяснить не сумел. Давай потом это обсудим? Незачем сейчас рисковать.

– А поездка в Репино – не риск?

– Нет. Обычная экскурсия.

На экскурсию выдвинулись затемно, в восемь утра. Судя по звездному, затянутому легкой дымкой небу, день будет холодный и ясный. На метро до Финляндского вокзала, потом на электричке до станции Репино – когда вышли на платформу, окончательно рассвело. Вокруг припорошенные недавним снежком сосны, невысокие сугробы и старинные дачные домики за линией железной дороги.

– Замечательное место, – сказала Алёна. – Куоккала, дачный поселок дореволюционной петербургской богемы. Твоя неродная бабушка отлично устроилась, дача здесь была престижной во все времена.

– Насколько я знаю, участок принадлежал ее отцу, адвокату Кейлину, дача так и осталась за семьей после Гражданской войны.

Полоса земли между шоссе, железкой и заливом застроена санаториями и новыми виллами богатеньких буратин новорусского образца, но если повернуть с платформы направо, окажешься в лабиринте улочек, проложенных между деревянными зданиями, помнящими времена Сталина, а то и Николая II – да вот, пожалуйста, бледно-зеленое строение с ажурными окнами, башенкой и огромной верандой, модный тогда модерн. В дворе детские качельки, песочница и выглядящая немыслимо архаичной беседка с облезшей белой краской. Большинство дач строили после войны, но и старинных домов хватает.

– Знаешь куда идти?

– Схему распечатал. – Славик полез в карман куртки за листом бумаги. – Вот, посмотри. Очень просто. Вдоль путей до поворота на Железнодорожную улицу, затем на Первую Северную и в самый конец… Недалеко, километра полтора от силы. Не замерзнешь? Ветер холодный.

– Постараюсь.

Славик глянул хмуро: Алёну следовало бы приодеть в соответствии с природными условиями России, привычный ей Лондон гораздо южнее, климат там куда мягче. Плащ на рыбьем меху, тонкий свитер и джинсы не спасут. Придется вскоре совершить совместный рейд по магазинам, а то с правильной одеждой напряженка – Алёна успела покидать в чемодан лишь дорогие, но абсолютно неэргономичные вещи…

– Странно, откуда столько ментов? – гадал Славик по дороге. – Тихий поселок, зима наступила, на дачах постоянно живут или всякие бездельники вроде писателей-сценаристов, или пожилые люди, сдающие городские квартиры… По трое ходят, я патрули в три человека только в Минске видел – у белорусов это нормально, а у нас?

И действительно: милиции в Репино было многовато. Говоря прямо – с избытком. Четыре бело-синие машины с мигалками стояли возле станции, по Железнодорожной улице медленно проехал обшарпанный «козлик» с областными номерами, встретились аж пять патрулей, последний заинтересовался мирными путниками – проверили документы, на вопрос «в чем дело», сержант кратко ответил: «Ни в чем, идите…».

– Всякое может быть, – излагал предположения Славик. – Международная конференция в одном из тутошних отелей? Охраняют от террористов и недовольных кризисом сограждан? Вдруг бабулька-дачница в сотрудника администрации президента снежком запустит?

– Тапочком, – усмехнулась Алёна. – Далеко еще?

– Рядом.

Справа тянулся новострой – похожие как братья-близнецы кирпичные коттеджи, ни тебе фантазии, ни вкуса, лишь бы повместительнее да покрупнее. Налево уходили ограниченные деревянными заборами улочки старой застройки. Где-то там, в глубине участков, и располагалась дача, некогда принадлежавшая Людмиле Владимировне.

Славик повернул на протоптанную в жестком снегу тропинку, показалось, что направление выбрано правильно. Точно, 7-й Северный проезд, ходят здесь мало, только немногие обитатели окрестных дач. Впереди сосновая рощица, потом еще два старинных дома, а дальше…

– Кажется, здесь, – решил Славик, сверившись с распечаткой. – Мама родная, да что ж это такое?..

Участок земли солидный и, с учетом цен в Курортном районе, настоящий Клондайк – соток тридцать, если не больше. Миллионы рублей, и это не преувеличение. Старый дом недавно снесен, вокруг металлическая решетка, поверх – колючая проволока НАТО-вского образца. Рядом с небольшим котлованом и завалом бревен и древесной плашки темно-красный экскаватор. Непривычная русскому взгляду табличка: «Частная собственность! Входить категорически запрещено!». Ни души – рабочих или охраны не наблюдается.